Споры о пользе чтения гуманитарных книг идут сегодня так же, как и в XIX веке – помните дискуссии о том, что полезнее для человека: Пушкин или сапоги?
Так, Сергей Морозов, называющий себя литературным критиком, пишет: «В системе земных, культурных ценностей сапоги оказываются по степени важности ближе к Богу, чем Пушкин… Ценность высокой культуры, как ни крути, измеряется животом… Это раньше книги писали и, соответственно, читали для истины, добра и красоты. Нынче смешно такое даже и слышать… А раз так, то утверждение, что Пушкин – это лишь ступенька к обретению достойной обуви и не более того, получается практически неоспоримым… Когда люди начинают читать – они перестают мыслить».
Сторонники подобного подхода, утверждают, что чтение отрывает человека от жизни, уводит в воображаемые миры, делает непрактичным и менее адаптированным. Разделяющие этот взгляд – не только обыватели, но нередко остепенённые интеллектуалы и даже чиновники, от которых немало что зависит в нашей жизни. Так что за право чтения художественной литературы нужно бороться как за очень важную ценность. Чтение умных одухотворяющих книг сделало человека человеком и указало ему путь к совершенству и Богу. Кстати, слово «Библия » в переводе с греческого как раз буквально означает «Книга», и в Англии времён Шекспира её так и называли Книгой. Человечество начинает свой культурный путь во многом с чтения религиозных книг, той же Библии.
В литературе приводится множество причин, подтверждённых исследованиями, почему чтение нужно и полезно. Оно развивает воображение, концентрацию внимания, память, мышление, аналитические способности, поддерживает психическое здоровье, увеличивает словарный запас, повышает грамотность и улучшает способность выражать свои мысли, расширяет кругозор, помогает развитию личности, успокаивает нервную систему, позволяет быстрее заснуть, вырабатывает эмпатию, помогает быстрее выйти из депрессии, стать лучше, чище, духовнее. Эксперименты показывают, что чтение – особенно высоких образцов художественного текста – активизирует различные участки головного мозга. Классическая поэзия – Шекспир, Элиот, Байрон – приводит мозг в состояние активации, которое продолжается и после того, как книга отложена. Но если стихи пересказывались и даже превращались в прозаические подстрочники, активация сходила на нет. Чтение хорошей литературы снимает стресс. Когда работали с группой добровольцев, искусственным образом введённых в стрессовое состояние, из всех испробованных методов снятия стресса самым эффективным оказалось чтение.
Кроме того, чтение такой литературы улучшает социализацию человека, приобщает его к языку мировой культуры, на котором говорят и мыслят самые образованные, интеллектуально продвинутые круги человечества, вводит его в круг таких людей, помогает делать карьеру, профессионально расти, производить на других позитивное впечатление. Чтение помогает сохранять и приумножать в себе человечность. Если говорить о социально-общественном значении чтения, то оно объединяет всё человечество, независимо от возраста, цвета кожи.
Почему же люди отказываются от этого исключительно полезного занятия, читая всё меньше и меньше либо отдавая предпочтение самому примитивному чтиву?
- Сегодня в мире задан тренд на лёгкое существование, удовольствия, просмотр фильмов, роликов, социальных сетей – то есть на развлекательное потребление информации без напряжения. Сильные мира сего для облегчения манипуляции разными способами поддерживают и усиливают такую установку в людях.
- Бумажным книгам объективно сложно конкурировать с компьютером и гаджетами.
- Современный мир – это гипердинамичный поток событий и смены кадров. Классика создавалась в другое время – это был более медленный процесс, требующий вдумчивости и некоторого напряжения. Её усваивать труднее.
- Современный мир постоянно распыляет внимание человека на массу объектов или процессов, что мешает долгой концентрации внимания, сопровождающей усвоение классики.
- Классика и продолжающая её традиции литература проигрывают ярко оформленной несерьёзной литературе, которая рекламируется и подаётся как нечто выдающееся, а главное – модное.
- Современный писатель, пытающийся серьёзно говорить о болевых точках настоящего, заранее определён современной критикой как ретроград, не отвечающий постмодернистским трендам. У него, задавленного тяжелейшей ситуацией чисто физического выживания, не хватает жизненных и материальных ресурсов для создания великих произведений.
Обратимся к статистике. Согласно последним ВЦИОМ-исследованиям, 59 процентов россиян планируют в 2023 году читать и слушать больше разных книг. Согласно другим исследованиям ВЦИОМа, в 2022 году 92 процента опрошенных признались, что читают книги. Но кто их не читает или читает мало?
Больше всего нечитающих среди 25–34‑летних (13 процентов). Прослеживается связь чтения с уровнем образования: среди имеющих высшее образование не читают книг четыре процента, в группе со средним образованием – уже 13 процентов, а с неполным средним – 27 процентов. Определить, кто же читает больше всего, не представляется возможным: читательский профиль не определяют ни урбанизированность, ни поколенность, ни потребительский статус. Отчасти дело в глобализации информационного пространства – сами читательские практики изменились.
Несмотря на распространённость электронных форматов, печатные книги не утрачивают своей популярности. По данным Российской книжной палаты, в первом квартале прошлого года было выпущено 3078 книг и брошюр общим тиражом 90044,23 тысячи экземпляров – на восемь процентов больше, чем годом ранее. При этом 58 процентов читателей нынешней весной отдают предпочтение именно бумажным книгам. Лишь каждый третий читает книги на экране смартфона (35 процентов), а ещё 20 процентов – на мониторе компьютера. Электронные книги пользуются популярностью у 16 процентов. Всего же с экранов книги читает 71 процент опрошенных. Как видно из этих цифр, у многих респондентов есть привычка совмещать несколько удобных способов чтения, и пока нет оснований полагать, что экран в ближайшее время полностью заменит бумагу.
Современный читатель отдаёт предпочтение художественной литературе (61 процент), книгам по специальности (33 процента), научно-популярным книгам (31 процент), философской литературе и книгам по кулинарии (по 12 процентов). Жанрово‑тематические предпочтения особенно отчётливо разделяются по полу, возрасту и уровню образования, в меньшей степени – по потребительским возможностям и урбанизации.
Ключевых мотивов книжного чтения два: саморазвитие (66 процентов) и удовольствие (54 процента). (Любопытно, что читатели электронных книг заметно чаще используют чтение для саморазвития. Это указывает на то, что у электронной книги и телефона разные аудитории и разные ситуации использования.) Ещё 25 процентов отметили, что читают книги по работе или учёбе, здесь наблюдается граница между добровольным и вынужденным чтением.
По данным Российского книжного Союза средний тираж книг и брошюр продолжает медленно снижаться – в 2018 году он составлял 5876 книг, а в 2022‑м уже 5610 книг. Количество наименований книг увеличивается, но объёмы падают, происходит дробление тиража. Удлиняется срок оборачиваемости, осложняется реализация книг, поскольку регулятор вводит новые ограничения в области распространения информации и пропаганды. Растут цены на бумагу и типографские услуги. Столичные издательства в основном инвестируют книги тиражами от 1000 до 5000 экземпляров, в то время как в 2019–2020 годах инвестиции составляют в основном 5000–10000 экземпляров. Как ни странно, имеется рост инвестиций в зарубежные издания – издательства боятся запрета или существенного ограничения на них и любых рисков с инвестициями. Наблюдается рост сегмента переводов в разделе «бестселлеры» на 76 процентов и всплеск интереса к китайской и корейской литературе. 42,2 процента наименований обеспечивают детская и учебная литература. При этом на 13–15 процентов снизился выпуск наименований по темам образования и культуры. Главная отрадная тенденция – рост числа изданий художественной литературы, но это, конечно, в основном не классика, а любовные романы, детективы и тому подобная «облегчённая» литература.
Стабильным остаётся спрос на бестселлеры и книжные сериалы. Тематически на первом месте художественная литература (1,74 процента в книжных магазинах и 28,51 процента в интернет-магазинах), учебная литература (19,58 и 14,72 процента соответственно), затем издания по политике, экономике, истории (4,43 и 13,33 ), искусство, культура (2,90 и 4,1 ), детская книга (2,67 и 2,8), досуг, кулинария, психология, ЗОЖ, эзотерика (2,56 и 3,42). Онлайн-продажи превосходят живые продажи во всех сегментах. Интересно, что рост продаж произведений художественной литературы не связан с интересом аудитории к книгам-лауреатам литературных премий, зато растут продажи комиксов и графических романов – как модели сторителлинга.
Самым популярным современным писателем у россиян оказалась автор детективных романов Дарья Донцова, среди других лидеров симпатий – Борис Акунин, Захар Прилепин, Виктор Пелевин и Татьяна Устинова. Из иностранных писателей наиболее популярны у россиян «король ужасов» Стивен Кинг и автор поттерианы Джоан Роулинг.
ВЦИОМ отмечает, что почти треть россиян (30 процентов) за год не прочла ни одной книги, а 44 процента прочитали от одной до пяти книг. И только четверть россиян можно отнести к завзятым читателям, причём в основном это молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет (девушки больше любят книги, чем юноши). Меньше всего читают люди в возрасте от 45 до 59 лет.
По данным Аналитического центра НАФИ, молодые люди осознают важность чтения. В то же время 30 процентов опрошенных представителей молодых людей скорее предпочли бы посмотреть экранизацию книги, если она есть, чем тратить время на чтение. Интересно, что более трети российской молодёжи предпочтёт классику современным авторам. Молодёжь любит фантастику, фэнтези, любовные романы и приключения. Любимые писатели молодых людей – Пушкин, Достоевский, Булгаков, Гоголь, Лев Толстой, Стивен Кинг.
Молодые читатели одинаково ценят бумажный и электронный книжный формат, гораздо реже выбирают аудиокниги. Чем старше опрошенные, тем чаще они пользуются электронными книгами в ущерб другим способам.
На первый взгляд, статистика показывает – всё идёт неплохо: россияне читают и планируют читать ещё больше. Но если вспомнить случаи вопиющей неграмотности россиян, и особенно молодёжи, многие представители которой считают, что Наполеон в 1941 году сражался с Жуковым и что «Братьев Карамазовых» написал Лермонтов, то очевидно, что читают недостаточно и явно что-то «не то», не делая никаких выводов из прочитанного.
Что случится с русской нацией, если процесс чтения сойдёт на нет? Весь культурно-духовный опыт, накопленный человечеством, окажется недоступным для очень многих. Это запустит сразу несколько процессов: деинтеллектуализацию (любые сложные знания и поиск трудных, но правильных решений будут вызывать у подобных малообразованных особей паралич активности и ступор, а наука и образование резко понизят своё качество), децивилизацию (люди в своём большинстве утратят навык к получению технических знаний, необходимых для поддерживания всей инфраструктуры жизни в безопасном состоянии), декультурализацию и вульгаризацию (интерес к литературе и культуре угаснет, массы забудут о Достоевском и Шекспире и предпочтут потреблять примитивные произведения масскульта), дегуманизацию (неизбежная утрата сострадания и человечности превратит людей в весьма жестоких, а главное – равнодушных друг к другу существ). Такая нация может сойти с исторической арены. Очевидно, что количество вызовов, глобальных и локальных угроз, сложных ситуаций, макро- и микрокатастроф, с которыми придётся столкнуться человечеству, будет нарастать, и справиться с ними будет под силу только умным, образованным, интеллектуально активным, готовым к постоянному пополнению знаний людям, но вовсе не «квалифицированным потребителям». Россия на уровне глубинных архетипов – страна Слова, а значит, и Книги, и замена этих высших смыслов мелкими числами приведёт к постепенному угасанию нашей цивилизации, тем более в ситуации, когда на неё ополчился весь мир. И если значительная часть населения нашей страны не хочет читать (повторим страшные цифры – 30 процентов россиян за год не прочитали ни одной книги), значит, ситуация уже близка к катастрофе.
Чтение – это и процесс, улучшение которого требует системной работы. Необходима пропаганда чтения для отдельных людей и групп населения, то есть работа с читателями (такую работу лучше всего проводить прежде всего в библиотеках, но не только). Если речь идёт о детском и молодёжном чтении, то нужна работа по привлечению педагогов, словесников, литературоведов, литературных критиков, историков, культурологов, блогеров, детских и подростковых психологов, нейропсихологов, разносторонних компьютерных специалистов, дизайнеров, специалистов по работе с сознанием.
Нужна работа с издателями и издательствами, создание благоприятных условий, чтобы в свет в нужном количестве своевременно выходили нужные книги. А также работа с писателями и создание благоприятных условий для написания ими достойных произведений (а это невозможно без госзаказа и правильно выстроенной системы премий), чтобы они имели возможность выходить в СМИ и встречаться с читателями, видели нужность своей работы (это означает воссоздание при региональных отделениях Союза писателей специальных бюро пропаганды художественной литературы). Будет полезна и работа по улучшению ситуации с литературными премиями, которые нередко превращаются в псевдолитературные «междусобойчики», имеющие к литературе лишь косвенное отношение. Такую работу нужно проводить с бумажными комбинатами и типографиями (которые не должны иметь право произвольно задирать цены на свои услуги), с постоянно действующими книжными ярмарками типа закрытого несколько лет назад «Олимпийского» в Москве, которые нуждаются в помощи, а не в повышении арендной платы, с книжными магазинами, которые должны быть освобождены от НДС и других разорительных налогов, с книгораспространительскими структурами, которые должны работать по всей стране, чтобы ценные книги, выпущенные небольшими тиражами в каком-нибудь небольшом, но качественном столичном издательстве, без проблем попадали в книжные магазины любого города России. Кстати, в США несколько крупнейших книгораспространительских фирм блестяще выполняют эту функцию, покрывая даже самые отдалённые уголки страны. Кто мешает создать такие фирмы у нас даже с участием или, по крайней мере, поддержкой государства? Работу ради того, чтобы Россия вновь полюбила чтение, нужно вести с библиотеками, чтобы они имели достаточное финансирование на приобретение литературных и просветительских журналов и чтобы опыт лучших библиотек страны по пропаганде чтения немедленно становился достоянием всей библиотечной системы страны. Необходимо работать и с Русской Православной Церковью, у которой наработан огромный методический опыт по пробуждению любви к чтению православной литературы.
Подобную работу нужно вести и с соответствующими министерствами и ведомствами, прямо или косвенно связанными с темой чтения и книги. Это прежде всего Министерство культуры, Министерство цифровизации и крупные общественные организации и структуры (Союз писателей России, Союз журналистов России, АСПИР – Ассоциация Союзов писателей и издателей России, Книжный союз, Литрес – библиотека электронных книг и аудиокниг России). Работу во имя популяризации чтения нужно вести с литературными и просветительскими журналами, которые нуждаются в максимальной помощи и внимании со стороны государства.
Последняя тема обсуждалась на V Международной научно-практической конференции «Homo legens в прошлом и настоящем», прошедшей 23–25 марта в Новосибирске, и круглом столе «Национальное чтение: как связать воедино российские журналы, библиотеки, издателей, писателей и читателей», на котором выступали заместитель председателя Издательского Совета Патриархии иеромонах Макарий (Комогоров), протоиерей отец Борис Пивоваров, главный редактор журнала «Вече» Сергей Дмитриев, поэт, литературный критик, научный сотрудник Издательского Совета Патриархии Сергей Арутюнов, прозаик и литературный критик Андрей Тимофеев и Ваш покорный слуга. Родилась идея – нужна специальная общественная организация «Ассоциация литературных и просветительских журналов», которая максимально поддерживала бы качественные журналы, защищала бы их от произвола чиновников, помогала изданиям вписаться в современную жизнь и попадать в библиотеки. Работу для популяризации чтения нужно вести и со СМИ, телевидением и различными интернет-порталами, чтобы они включились в процесс воспитания национального читателя и убедили взрослых, молодёжь и детей, что чтение серьёзной литературы – процесс увлекательный, интересный, способный принести массу позитивных эмоций, крайне необходимый для жизни. Они должны создать образ современного национального героя как человека, начитанного и любящего книгу.
Необходимо создать моду на книгу и чтение. Нужны ток-шоу и разнообразные передачи, где политики, звёзды и успешные люди с книгами в руках рассказывали бы, что они читали в детстве и юности и как эти книги помогли им преодолеть трудности и состояться в качестве лидеров. Но за почти сорокалетнюю историю нашего либерального ТВ с его призывом к разнообразию я не припомню ни одной передачи, которая бы всерьёз касалась этой темы. Скорее наоборот, телеящик и люди, управляющие им, видят в книге конкурента, которого нужно задвинуть на периферию жизни. Как переубедить или отодвинуть их от принятия судьбоносных решений?
Подобную национальной задачу не решить без участия государства. Чтобы переломить тренд на оглупление человечества, нужна политическая и народная воля. Давайте подумаем, что каждый из нас и все мы вместе можем сделать, чтобы книга отодвинула гаджет!
Роман Багдасаров, культуролог
Я бы не ставил существование России в зависимость от культуры чтения. Можно каждый день читать бумажные книги – и быть «иноагентом», а можно быть малограмотным, но патриотом. Российская культура многовекторна, и традиционная культура живущих в ней народов не обязательно привязана к письменности. Ставить культуры без письменности ниже тех, где письменность доминирует, – значит пытаться ассимилировать их. В советский период дали письменность многим этносам, у которых её раньше не было. Потеряв подпитку со стороны государства, искусственные письменности зачахли, зато живая изустная традиция оказалась утерянной. Теперь фарш не прокрутишь назад: происходит растворение традиций этих народов в более мощных культурах. Кстати, даже русская письменность гораздо младше санскрита, иврита, арабского, китайского письма, греческого и латыни. «Чемпионами» мы тут никогда не были и не будем. Нужно стремиться не к чемпионству, а к сохранению идентичности, продолжать работы, которые велись нашими предшественниками на культурной ниве. Что я имею в виду? Например, в России в XIX – начале XX века повсеместно процветала традиция чтения вслух. Это касается не только крестьянской среды. Слушали новые романы, очерки, стихи в мещанских, в дворянских семьях, в аристократических салонах, революционных кружках. Это элемент русской соборности. Сейчас сложнее собираться вместе, но происходит бум аудиолитературы. Особенно она востребована людьми, занятыми многочасовым механическим трудом со «свободными ушами». За два-три года такой человек вполне способен освоить корпус отечественной классической прозы. Аудиокнига естественным образом связана с графической: слушая, человек неизбежно захочет уточнить что-то, вряд ли он всё сразу поймает на слух. Есть, разумеется, у бумажных книг свои преимущества. Один из героев футуристического аниме «Психопаспорт», не расстававшийся с книгой даже во время драки, рассуждает о том, что процесс перелистывания страниц активизирует в крови человека некие психоактивные вещества. Что-то в этом есть. В целом бумажная книга из предмета массового потребления вновь постепенно становится уникальным произведением искусства, которым и была в Средневековье. Упомяну книгоиздателя-эстета Аркадия Елфимова, его впечатляющие проекты: факсимильное воспроизведение «Евангелия Достоевского», «Остров Сахалин» А. П. Чехова… Чтобы вернуть уважение к книге, человек должен знать, что обладание ею нужно заслужить, заработать.
Владимир Винников, культуролог
Проблема места и роли чтения в современном обществе сегодня чаще всего решается с тех позиций, что эта «экологическая ниша» человеческой культуры стремительно исчезает, словно амазонские джунгли или Аральское море, а на смену ей приходят различные электронные «гаджеты», которые вытесняют, если уже не вытеснили, традиционную «бумажную» книгу, а вместе с ней – и традиционную литературу, в том числе художественную, как главный источник информации и представлений о мире. К данному процессу можно относиться по-разному, но отрицать его существование нельзя. Тем более – с точки зрения культурологии, науки о культуре как совокупном способе человеческого бытия. Этот способ, в свою очередь, можно рассматривать как некую совокупность взаимодействия каждого человека с внешним миром и с самим собой, а следовательно – как некую систему коммуникативных актов. А любая система имеет внешнюю границу, в пределах которой взаимодействия её элементов сильнее, чем их взаимодействия с элементами других систем. Солнечная система и её границы – один из самых простых и понятных примеров того, о чём идёт речь.
Чтение – один из элементов, подсистема письменности, которая, в свою очередь, является подсистемой речи, производной от речи устной, «второй сигнальной системы», по Павлову, «визуализации» как формы «опредмечивания» – далеко не единственно возможной – её изначально звуковой природы. С этой точки зрения нынешняя «гаджетизация» коммуникативной системы человеческих общностей не сводима к «отмене чтения» и вытеснению письменной речи как таковой. Проблема куда глубже. Можно даже сказать, что в этой «постписьменной» эре на высокотехнологическом уровне возрождаются многие характеристики эры «дописьменной» – только преобладающий «внеписьменный» коммуникативный поток осуществляется посредством не прямой естественной, а опосредованной искусственной оптической и звуковой информации. Но такая «новая первобытность» оказывается вообще тесно связанной с появлением «новых субъектностей» в рамках процессов альт-, транс- и постгуманизации традиционного человеческого общества.
«Смерть чтения» – лишь одно из следствий этих процессов. Но оно, разумеется, неспособно «сделать бывшее небывшим», отменить минимум пятитысячелетнюю историю письменной речи и вот уже более пяти веков существования «галактики Гутенберга». Когда-то Бертран Рассел заметил, что «без способности к умственному одиночеству культура была бы невозможна», а эта способность, в свою очередь, была бы невозможной без письменной речи и «книжной культуры». Как раз эту способность необходимо не только сохранить, но и всячески развивать на новом этапе бытия человеческой цивилизации. «Мир как воля и представление» – назвал свою ключевую работу Артур Шопенгауэр. Человеческий мир таков. Его нельзя заменить на «Мир как воля и восприятие» – «только» восприятие предполагает редукцию воли. Самым важным для человеческих сообществ следствием «смерти чтения» видится прежде всего массовое упрощение их «элементной базы», неспособность человека к построению сложных моделей и образов мира (представлений). Преодолеть, «снять» это упрощение, как представляется, можно прежде всего за счёт усиления игровой социальной составляющей обучения чтению.
Сергей КЛЮЧНИКОВ
Источник: НиР № 5, 2023