По мнению современных учёных, значительную роль в исторических, культурных и социальных процессах Древней Руси играл её ближайший сосед – исламская Волжская Булгария.
Об особенностях этого мощного государства, его отношениях с соседями и сохранившихся памятниках, о важности их исследования рассказывает доктор исторических наук, член-корреспондент Академии наук Республики Татарстан Фаяз Шарипович ХУЗИН.
– Уважаемый Фаяз Шарипович, сегодня визитной карточкой столицы Татарстана является Казанский Кремль. Вы более 10 лет возглавляли археологическую экспедицию Института истории АН РТ, которая занималась исследованием этого памятника. В том, что историко-архитектурный комплекс Казанского Кремля в 2000 году пополнил Список всемирного наследия ЮНЕСКО, я думаю, есть и Ваша личная заслуга. Объясните, пожалуйста, в чём уникальность этого памятника?
– Уникальность в том, что это единственная в мире татарская крепость, сохранившаяся, пусть фрагментарно, до наших дней. Белокаменные кремлёвские стены, которые мы видим сегодня, дело рук русских (псковских) мастеров второй половины XVI века. От укреплений периода ханства уцелела лишь Северная башня с прилегающими к ней каменными стенами. Они повторяют конфигурацию более ранних, даже домонгольских укреплений, археологически выявленных ещё при раскопках 1970-х годов. Заметим, однако, что первоначально крепость занимала небольшую территорию – всего около 5–6 гектаров. Почти в два раза увеличилась она в период ханства и ещё немного – в русское время. Казанская крепость была заложена на рубеже X–XI веков на левом высоком берегу реки Казанки для охраны северных границ государства от неприятелей. Охраняла она и ярмарочное место, возникшее, как и широко известный в средневековом мире международный торговый центр Болгар, на Великом Волжском пути.
Архитектурным украшением Кремля является, безусловно, овеянная легендами падающая башня Сююмбике (отклонение верхушки от вертикальной оси почти два метра). Она построена не в период ханства, как полагали раньше, а где-то на рубеже XVII–XVIII веков на месте бывшей Ханской мечети, следы которой также выявлены нашими раскопками. Рядом с ней, с западной стороны, был возведён мавзолей казанских ханов, где покоятся тела правителей Махмуда, Халиля, Ибрагима, Мухаммад-Эмина, Джанали и Сафа-Гирея. В районе башни Сююмбике (Ханской мечети), с восточной стороны, находилось белокаменное, прямоугольное в плане (18 на 14 метров) здание, входившее в комплекс резиденции хана.
Впервые выявленные и археологически изученные, к настоящему времени уже законсервированные с частичной реконструкцией, эти памятники, уникальные в своём роде, послужили надёжной основой для восстановления древнего облика Казанского Кремля.
– Сегодня едва ли главным украшением Казанского Кремля является мечеть Кул Шариф. Она была торжественно открыта в 2000 году. Что Вы можете сказать о той мечети, которая находилась на территории Кремля до взятия Казани войсками Ивана Грозного? Она располагалась на том же месте?
– Нет, не на том же. Вопрос о первоначальном месте расположения восьмикупольной мечети Кул Шариф возник практически сразу же, как мы начали раскопки в Кремле. Было решено построить новую мечеть с именем знаменитого казанского сеида, поэта и дипломата. Был заложен раскоп в сквере перед Благовещенским собором (кстати, на самой высокой точке Кремля), который и обнаружил руины искомой мечети. Однако было бы неразумным построить новую мечеть рядом с православным собором, потому и выбрали для неё другое место, там, где она сейчас стоит.
Судя по историческим сведениям и народным преданиям, мечеть Кул Шариф включала в себя и другие сооружения, в том числе и здание медресе. К сожалению, этот комплекс площадью около 600 квадратных метров удалось вскрыть лишь частично – мешали подземные коммуникации, рядом проходящая дорога, вековые деревья, часть которых была вырублена, и т.п. Сохранившиеся фрагменты фундамента и цокольной части здания сооружены из хорошо обтёсанных каменных блоков. В слое разрушения найдены обломки кирпича, облицовочные плитки из кашина (особой массы на основе кварцевого песка.– Ред.), покрытые бирюзовой поливой. Из интересных находок хочется отметить два клада монет. Большой клад состоял из 1439, Малый клад – из 556 древнерусских монет, чеканенных преимущественно в период правления Василия II, Ивана III и Василия III, с небольшим количеством монет удельных князей.
Задача археологов – при первой же возможности полностью вскрыть этот уникальный комплекс, естественно, с последующей консервацией руин.
– Говорят, что Ваши археологические изыскания позволили определить возраст Казани. Это правда? Какие тому доказательства?
– Первые сведения о домонгольском возрасте города появились ещё при раскопках Альфреда Хасановича Халикова в 1970-х годах. Он опирался в первую очередь на дату 1177, сохранившуюся в ранних списках «Истории Казани» неизвестного автора, написавшего своё произведение в 1564–1565 годах. Уверенный в достоверности этой даты, Альфред Хасанович намеревался доказать это и археологически. И ему это удалось. Его заслугой стало выделение в культурных напластованиях Кремля самого нижнего, пятого слоя. Он датировал его XII – первой половиной XIII века. Правда, датирующих находок было маловато. Задуманный юбилей – 800-летие Казани – не прошёл. Тем более что московские учёные доказали более позднее происхождение даты 1177 год в списках автора «Казанской истории» (оригинал её не сохранился).
Начиная новые раскопки в Кремле, я не думал о возрасте Казани, первоочередной задачей для нас было сохранить исторические памятники, скрытые под землёй, ибо, вдохновлённые суверенитетом республики, мы начали реконструкцию Кремля, ставшего резиденцией президента, начали ремонтировать архитектурные сооружения, давно требующие внимания реставраторов.
Первый же раскоп, заложенный нами в 1994 году, дал нам находки,– прежде всего это, конечно, керамика, которая датировалась домонгольским периодом. В последующие годы количество и перечень находок расширились: женские украшения, наконечники стрел, детали конского снаряжения, бытовые предметы, даже монеты. Кстати, о пресловутой чешской монете X века. Якобы она была подброшена. Вот что я скажу: сама по себе эта монета ничего не стόит – свидетельствует о торговых связях, и всё. Но ведь рядом с ней в древнейшем слое обнаружены другие находки, а также остатки жилищ и хозяйственных ям того же времени. Попробуй их незаметно подбросить на трёхметровую глубину.
В вопросах времени возникновения Казани мы постоянно консультировались с нашими московскими и петербургскими коллегами, проводили международные конференции с участием компетентных специалистов. Мы им весьма благодарны.
– В 2022 году мы отметили 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией. А какие научные данные позволили установить, что 1102 года назад предки современных татар приняли ислам? Какими источниками, подтверждающими правильность именно этой даты, мы сегодня располагаем?
– Во-первых, мы должны констатировать, что эти источники есть, и на их основе ещё в 1922 году намеревались отметить, но так и не отметили (по понятным причинам) 1000-летие принятия ислама народами Волжской Булгарии. Напоминает об этой дате одна из красивых мечетей в Казани – Закабанная. Другое её название – Мечеть 1000-летия принятия ислама. В советское время она практически не действовала, но здание сохранилось. В 1990-м её вернули верующим, она и сейчас носит такое название. В 1989 году, уже в период гласности и перестройки, появилась возможность отметить 1100-летие принятия ислама по хиджре. Сейчас мы отметили юбилейную дату по григорианскому календарю.
Что касается источников, то главным является сочинение, или «Записки» («Рисале»), Ахмеда ибн Фадлана, который в качестве секретаря посольства аббасидского халифа аль-Муктадира посетил Волжскую Булгарию в 922 году. Все считают, что именно с этой даты надо начинать историю ислама предков современных татар. Начавшиеся более глубокие исследования позволили уточнить: 922 год – это дата официального признания ислама в Волжской Булгарии, после чего она стала самым северным исламским государством и частью обширного исламского мира. Ахмад ибн Фадлан лишь зафиксировал этот факт в своём сочинении.
Вопрос принятия ислама нашими далёкими предками интересовал меня со студенческих лет. В 1969 году, после окончания первого курса Казанского педагогического института, у нас была археологическая практика в Биляре. Мой будущий научный руководитель профессор А. Х. Халиков (1929–1994), чьё имя сегодня носит Институт археологии АН РТ, тогда только начал исследования Билярского городища. Его жена Е. А. Халикова, русская, заинтересовалась исламской тематикой. Она хотела выяснить время проникновения ислама в Волжскую Булгарию и степень его распространения среди населения. Может быть, только ханская верхушка приняла ислам, а простые люди оставались язычниками? Это надо было выяснить. Тогда по этой проблеме высказывалось много разных точек зрения. И Елена Александровна начала исследования. Ей удалось открыть пять мусульманских кладбищ в Биляре, который ещё в X веке был крупным городом. Площадь двух кладбищ – более 100 гектаров. Елену Александровну интересовали мусульманские погребения не XII–XIII веков, а самые ранние. На основе новых материалов она их датировала X веком. Исследования велись не только на городских, но и на сельских кладбищах. Будучи студентом-практикантом, я присоединился к этой интересной работе. Е. А. Халикова впервые доказала, что население не только Биляра, но и практически всей Булгарии уже в X веке придерживалось ислама. К этому времени языческие могильники полностью исчезли. По крайней мере в центральных регионах государства.
Более того, благодаря исследованиям Е.А.Халиковой можно было говорить о более раннем проникновении ислама к народам Поволжья.
В 737 году Хазарский каганат был побеждён арабами, они заставили покорённые народы принять ислам. Многие исследователи считали, что и в Хазарии ислам приняли только каган и его ближайшее окружение. В 1989 году на Всесоюзной археологической конференции в Суздале К. И. Красильников, изучавший памятники Хазарского каганата IX века на Дону, в том числе и булгарские могильники, сообщил, что эти могильники оказались мусульманскими. Сейчас известно более десятка таких могильников. Таким образом, получается, что в то время, то есть в IX веке, если не раньше, ислам был распространён в Хазарии, по крайней мере среди булгарской части её населения. Оттуда он вместе с первой волной булгарпереселенцев в середине VIII века пришёл в наши края. Почему я говорю о VIII веке? Потому что среди ранних булгар, оказавшихся в то время на Средней Волге, были уже мусульмане. Об этом свидетельствует их погребальный обряд (положение головой в сторону Кыблы – то есть в направлении Каабы, отсутствие в могилах вещей), изученный нашими самарскими и ульяновскими коллегами.
– Получается, что X век и 922 год, о котором пишет ибн Фадлан, – это кульминация долгого, растянувшегося почти на два века исторического процесса проникновения ислама в Поволжье...
– Именно так. Процесс исламизации продолжался в течение VIII–X веков. Стоит упомянуть ещё одного средневекового учёного – персидского историка и географа из Исфахана Ибн Русте. Он оставил сочинение, написанное, как принято считать, в 903–913 годах. Сведения, которые содержатся в сохранившейся части его, относятся к концу IX века. И они свидетельствуют о том, что булгары уже тогда исповедовали ислам: в их селениях есть мечети и медресе с имамами и муэдзинами; одежда у них мусульманская, кладбища – тоже мусульманские. То есть уже в конце IX века зарубежный учёный фиксирует наличие ислама в Поволжье. А X век – действительно кульминация, время, когда практически уже вся Булгария стала мусульманской.
– Кроме того, в X веке в Волжской Булгарии чеканили монету с арабским именем Джафар ибн Абдаллах. Его вместе с титулом «эмир» принял булгарский правитель Алмыш. Эти монеты тоже можно считать историческим источником?
– Несомненно! Нумизматика – важный исторический источник. Первая монета с этим арабским именем была обнаружена в Великом Новгороде в одном из кладов восточных монет. Среди них и была монета из Волжской Булгарии, чеканенная в 902–908 годах. Её изучала Светлана Алексеевна Янина (1924–1997), крупнейший русский нумизмат-ориенталист второй половины XX века, многолетний сотрудник Государственного исторического музея. Она пришла к выводу, что эта монета – чеканки Алмыша, и доказала, что Джафар ибн Абдаллах – это мусульманское имя языческого Алмыша. Сейчас таких монет обнаружено достаточно много, это первые булгарские монеты. Они свидетельствуют о том, что сам правитель ещё до официального признания ислама государственной религией Волжской Булгарии был мусульманином.
– Фаяз Шарипович, история – это прежде всего наука о людях во времени. А археология? У Вас долгая жизнь в археологии. Расскажите о наиболее интересных находках.
–Археолог – это, по сути, криминалист. От былой жизни остаются следы иногда совсем незаметные, их трудно увидеть невооружённым глазом. Мы тщательно изучаем их. Археолога часто изображают с лопатой, но ведь он нередко работает и кисточкой, и скальпелем, и пинцетом. Это очень тонкая работа. Чтобы понять, что произошло несколько веков назад, нужно обращать внимание на все мелкие детали. Например, мы копаем землю, пока тщательно её не исследуя. Приглашаем палеоботаников – они находят в ней остатки зёрен злаков, овощей; археозоологи, изучая невзрачные, на первый взгляд, костные остатки животных, восстанавливают состав стада, определяют удельный вес мясной пищи в рационе питания и т. д.
Что касается моих личных открытий, то самое запоминающееся – это жилище древнерусских ремесленников в центре Биляра. Там во время раскопок в основном попадались булгарские находки, среди которых оказался зуб, очень похожий на человеческий. К счастью, с нами тогда работала известный палеозоолог Аида Григорьевна Петренко, и она тут же определила, что это зуб свиньи. Я удивился – как свинья? У мусульман не может быть свиней. Сколько лет мы ведём раскопки – ни разу костей свиньи не встречали. Хорошо, продолжаем копать, обнаруживаем ещё более интересную находку – свинцовую вислую печать владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. По письменным источникам мы знаем, что в 1183 году князь Всеволод и его огромная дружина проникли до Великого города на Черемшане, как тогда русские летописцы называли Биляр. Десять дней продолжалась осада города, но безрезультатно. Был заключён мирный договор. Может быть, найденной нами печатью он и был скреплён?! Нашли также глиняное разрисованное пасхальное яйцо. Это тоже русский элемент нашей булгарской культуры. Кроме того, в одном жилище мы собрали шесть килограммов, а в другом более трёх килограммов отходов янтаря и полуфабрикатов-заготовок из этого камня-смолы. Естественно, у нас были все основания предположить, что жилища эти принадлежали русским ремесленникам, скорее всего, приглашённым правителем Биляра и работающим по заказу состоятельных людей. Они были мастерами умелыми – ювелирами, хорошо владеющими технологией изготовления украшений, в том числе и из янтаря, привезённого из Прибалтики.
Как сообщают источники, в 1229 году в Великом городе был убит русский христианин Авраамий. Его похоронили там, где, как свидетельствует русская летопись, «иже все христиане лежат». Это говорит о том, что в Биляре было православное кладбище. Значит, русских купцов и ремесленников, подолгу живших в городе, было немало. Вот вам небольшое открытие археолога-криминалиста, начавшееся с зуба свиньи и заставившее нас сделать серьёзные выводы о характере связей с нашими соседями.
– Это открытие говорит о характере самого Биляра, его культуре, торговых связях, религиозном и национальном составе населения.
– Да, конечно. Раньше, когда говорили о связях Волжской Булгарии и Древней Руси или древнерусских княжеств, в основном обращали внимание на войны, противостояние, противоборство между этими двумя государствами. Булгары якобы всё время нападали на русские княжества. Я специально исследовал этот вопрос, и оказалось, что в домонгольское время, то есть в X – первой трети XIII века, между русскими и булгарами было 15 военных походов, зафиксированных письменными документами. Из них четыре совершены булгарами, а 11 – русскими. Это были преимущественно небольшие войны, правильнее сказать – набеги. Историк XVIII века В. Н. Татищев (я, к слову, очень ценю его труды) отмечал: не все связи между русскими и булгарами в полной мере отразились в летописях. Набег – это чрезвычайное событие, оно и фиксируется в летописях. А ведь булгары – народ торговый, и торговля в то время велась постоянно, потому и летописцы особо не обращали внимания на это. Я дословно помню слова Василия Татищева, на мой взгляд, правильно отражающие характер связей между русскими и булгарами в домонгольский период: «Болгары хотя некогда с русскими воевались, однако ж видно, что немного о том прилежалии не искали чужого приобрести, но своё паче защищать старались... В плодах земных они преизобиловали, так, что неоднократно Руссию во времена недородов житами довольствовали, и более о ремёслах и купечестве прилежали». Источники утверждают, что русские торговцы жили в булгарских землях, булгары – в русских княжествах. В Суздале, например, был обнаружен дом булгарина, изучены гончарные горны булгарского типа в его окрестностях. По всему видно, что мирные экономические связи преобладали, играли определяющую роль.
– А были у Вас интересные находки, связанные с исламской культурой?
– Только мусульманские погребения и руины самой ранней известной к настоящему времени мечети в Биляре. Напомню, что вместе с посольством из Багдада в Волжскую Булгарию по просьбе Алмыша – Джафара ибн Абдаллаха – прибыли люди, хорошо знающие законы ислама, а также мастера-строители, которые помогли бы булгарскому правителю построить город-крепость и мечеть. 21 мая 922 года было зачитано послание багдадского халифа, и Булгария была официально признана самой северной мусульманской страной мира.
Членам делегации из Багдада оставалось выполнить ещё одну важную просьбу Джафара ибн Абдаллаха, а именно заложить город-крепость для защиты от внешних врагов и соборную в мечеть в нём. Мы полагаем, что город был заложен на реке Малом Черемша не( Джаушыр у ибн Фадлана), и следы его сохранились в виде Билярского городища, в центре которого ещё в 1972–1976 годах были изучены руины белокаменной Соборной мечети с отдельно стоящим минаретом, построенной в начале X века. До этого времени на том месте стояла деревянная мечеть. К ней восточные строители пристроили каменную, и общая площадь молельного зала достигла 2300 квадратных метров.С юго-восточной стороны к этой мечети примыкал небольшой некрополь булгарской знати, где были вскрыты белокаменные наземные склепы с захоронениями, совершёнными по мусульманскому обряду. Я рад, что принимал участие в раскопках этих двух памятников раннего ислама.
– Когда началось систематическое исследование города Бóлгара?
– В 1878 году в Казани проходил Четвёртый Всероссийский археологический съезд. Как раз перед этим в Болгарах начались раскопки в районе Соборной мечети золотоордынского времени. Тогда ещё раскопки проводились спорадически, время от времени. А систематические раскопки начал в 1938 году московский археолог, профессор МГУ Алексей Петрович Смирнов (1899–1974). В Болгарах в основном работали московские археологи, конечно, с участием археологов Казани, и они много сделали в области изучения архитектурных памятников XIII–XIV веков, связанных с мусульманской культурой, – руин Соборной мечети, Малого минарета и Ханской усыпальницы, десятков мавзолеев-тюрбе и общественных бань. Исследования там успешно продолжаются и сегодня. К сожалению, домонгольские слои сохранились здесь очень плохо, и мы недостаточно хорошо представляем себе город X–XI веков.
– В нынешнем году исполняется 10 лет, как историко-архитектурный комплекс «Древний город Болгар» вошёл в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. В предварительном списке на включение он находился достаточно долго – с 1998 года. Так что же всё-таки определило то, что Болгар стал памятником всемирного значения? Какие открытия были сделаны археологами за минувшие десятилетия исследований?
– На мой взгляд, как раз Болгар и должен был стать первым памятником Татарстана в Списке всемирного наследия ЮНЕСКО. Но период подготовки его в качестве номинанта на это высокое звание действительно оказался достаточно долгим. Дело в том, что обширная территория Болгарского городища, особенно наиболее плотно заселённая в Средневековье северная его половина, была занята современным селом. Надо было освободить эту территорию от современной застройки, переселив жителей в рядом находящийся город Болгар. Это оказалось делом непростым, требовало времени и финансов. Кроме того, многие архитектурные памятники, сохранившиеся в довольно приличном состоянии с золотоордынских времён, требовали качественного ремонта и реставрации. Ведь именно эти уникальные памятники, атрибуты мусульманской цивилизации – Соборная мечеть с высоким минаретом, Чёрная (Судная) палата, Северный и Восточный мавзолеи, Малый минарет – послужили поводом для начала процесса подготовки Болгарского историко-архитектурного комплекса в качестве претендента на включение его в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Слава Богу, с 2014 года выдающиеся архитектурные памятники Болгара находятся под надёжной защитой ЮНЕСКО.
Город неплохо изучен археологами, но нерешённых научных проблем ещё много. Мы, к примеру, до сих пор очень плохо представляем себе облик домонгольского города. Много сделано в этом направлении в 2010–2015 годах при содействии республиканского фонда «Возрождение». Открыты новые архитектурные сооружения: руины каменных мавзолеев, общественных бань, производственных сооружений XIII–XIV веков. Выявлены остатки ранних укреплений города и ремесленных мастерских X–XII веков. Материалы старых и новых исследований болгарских городищ, в первую очередь, конечно, самого Болгара, легли в основу экспозиций великолепного Музея болгарской цивилизации. Болгар стал вторым после Казани самым посещаемым объектом международного туризма.
– На Ваш взгляд, какие проблемы, связанные с принятием ислама народами Волжской Булгарии, наиболее актуальны и требуют дальнейшего научного изучения?
– Мало изучен раннебулгарский период. Домонгольский период начинается с Алмыша, то есть с X века. Но что было до этого? В 1950 году начались раскопки Большетарханского могильника в Тетюшском районе Татарстана. В 1964 году А.Х.Халиков и В.Ф.Генинг, работавшие там, выпустили монографию «Ранние болгары на Волге». Они описывали хорошо сохранившиеся погребения и разграбленные, в которых отсутствовали вещи. Незадолго до кончины, в 1991 году, А. Х. Халиков опубликовал статью, в которой утверждал: скорее всего, все разграбленные погребения – мусульманские. Есть ещё один очень большой некрополь в Татарстане – Танкеевский могильник. В России, наверно, нет другого такого обширного могильника – пять-шесть тысяч погребённых в нём. Изучено пока 1200. В основном погребения языческие, но много и мусульманских. Раньше считали, что раз мусульманские, значит, относятся они к более позднему времени, к X веку. Но сейчас выясняется, что они могут быть датированы второй половиной VIII – началом IX века. По всей видимости, в одной части кладбища хоронили язычников, в другой – мусульман. Действительно ли это так? Тоже вопрос. Поэтому в наших планах продолжение исследования этих памятников – Танкеевского могильника, мусульманской его части, и Большетарханского.
Ещё один вопрос, который требует внимания ученых,– языческие погребения. Говорят, что они не исчезли в X веке и продолжали существовать даже в более поздние времена, вплоть до XIV века. Это действительно так, но надо учесть, что это характерно в основном для периферийных районов Волжской Булгарии. Ведь по соседству с булгарами обитали предки современных удмуртов, мордвы, марийцев, коми-пермяков. Представители этих народов, жившие ещё племенным строем, оказались в городах Волжской Булгарии, постепенно обулгаризировались, меняли свою религию. Первоначально хоронили они своих умерших с соблюдением, пусть и минимальным, языческих традиций. Поэтому не удивительно наличие на территории Булгарского государства погребений с языческими чертами. Такие погребения можно встретить среди чувашей, марийцев и в наши дни. Но основной религией тогда уже был ислам.
– Вы могли бы в целом охарактеризовать такое государство, как Волжская Булгария, в контексте мировой исламской цивилизации. Что это была за самобытная часть обширного исламского мира?
– Начну с того, что булгарские города – это города восточного типа – по планировке, наличию кирпичной архитектуры, мусульманских кладбищ. Я обращаю внимание на планировку Биляра. Если её сравнить с планировкой Багдада VIII века, то это точное её повторение: внутренний город, окружённый оборонительными стенами, и внешний город, так же хорошо укреплённый.
В этом нет ничего удивительного: в закладке города участвовали приезжие с Востока мастера-строители. Это доказывается археологически. Рядом с мечетью расположено здание, которое мы условно назвали «домом знатного феодала». В нём специалисты-архитекторы находят черты (квадратные кирпичи, пилястры-полуколонны с двух сторон парадного входа, антисейсмическая подушка из глины под фундаментом и т.д.), присущие памятникам восточной архитектуры досельджукского периода, то есть IX–X веков.
Вспоминается интересный момент из моей далёкой юности: однажды А. Х. Халиков дал мне самостоятельный раскоп. В нём культурные слои были порушены поздними перекопами, видимо, клад искали, но ближе к нижнему слою я открыл остатки двух жилищ с глинобитными каркасами. Такого типа дома совершенно не характерны для булгар. У них были срубные дома. Неожиданными оказались и находки печей-тандыров. Это, конечно, Восток. Причём оба жилища находились рядом с мечетью. Видимо, в этих домах жили приезжие строители. Может быть, из Средней Азии приехали, а может, и из самого Багдада.
Но восточный характер городу придают, конечно, мечети. Мечети с высокими минаретами, медресе (высшими школами). Такого типа учебные заведения были и в Биляре. Талантливую молодёжь с образованием медресе отправляли учиться в научные центры Востока. Например, в XII веке был известен врач-фармаколог Ахмед Булгари. Его имя знали даже правители восточных стран. Кстати, в одном из городов Афганистана был возведён мавзолей над его могилой. Ещё один пример: когда в первой половине XII века из Гранады, Южной Испании, в Волжскую Булгарию прибыл арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, он читал сочинение булгарского кадия Йакуба ибн-Нугмана «История булгар» и выписал для использования в своей книге отрывок, рассказывающий об истории принятия булгарами ислама. То есть в то время булгары уже писали свою историю. Фармакологи Востока хорошо знали научные труды булгарского учёного Таджаддина Булгари, в частности «Большой тирйак» («Противоядие»), кстати, недавно увидевший свет и в русском переводе. Среди читающей публики пользовались популярностью поэма Кул Гали «Йусуф и Зулейха», художественные произведения Сулеймана ибн-Дауда ас-Саксини-Сувари. Волжская Булгария на тот момент – это цивилизованное государство исламского мира со своей культурой, письменностью, развитым хозяйством и широкими международными связями. Оно стояло на одном уровне развития и с Древней Русью, и с Западом.
– Фаяз Шарипович, в заключение нашей беседы я хочу спросить Вас, на чём сейчас сосредоточены Ваши научные интересы?
– Я убеждён, что учёные-гуманитарии должны не жалея сил работать на широкую публику. Объясню почему. Учёный пишет три-четыре статьи в год, раз в пять лет издаёт научную книгу. Кто их читает? Только узкий круг – коллеги, специалисты. До того как я пришёл в науку, я работал в школе. Передавал ребятам знания, поэтому ощущал свою значимость как учителя. В науке совсем другое, в первое время мне казалось, что она, наука, может спокойно обойтись и без меня. В 1980-е годы, когда началась перестройка, я понял, насколько важны для воспитания молодого поколения гуманитарные науки, в том числе и моя любимая история. Она способствует формированию и укреплению у молодёжи национального самосознания, являющегося мощным фактором, препятствующим процессу ассимиляции народов в условиях глобализации. Но я понял и другое: работая по специальности, надо больше популяризировать свои открытия, богатое историко-культурное наследие народа, больше рассказывать о важности преумножать это богатство. Поэтому я придаю важное значение популяризации знаний о тех далёких событиях, когда наши булгарские предки строили города, развивали хозяйство, приняли ислам – мировую религию, благодаря которой мой народ сохранил себя, развивал культуру, нашёл своё достойное место среди других высокоразвитых народов мира.
А что касается науки, то мы в прошлом году завершили семитомный фундаментальный труд «Археология Волго-Уралья». В настоящее время работаем над одноимённым учебником для вузов и научно-популярной книгой по археологии тюркских и финно-угорских народов края. Коллектив Института археологии имени А. Х. Халикова Академии наук Татарстана совместно с коллегами из Китая, Монголии, республик Средней Азии проводит исследования не только в Татарстане, но и за его пределами – изучает древнетюркские памятники, города, крепости и караван-сараи по Великому шёлковому пути. Я лично продолжаю исследования по археологии средневекового булгарского города. Меня в последние годы интересуют проблемы урбанизации, то есть возникновения ранних городов в нашем крае.
–Благодарю Вас за интересную беседу. Желаю дальнейших успехов!
Беседовала Ольга СЁМИНА