Последний Оптинский старец Нектарий Тихонов (1853–1928) служил в обители с 1873 по 1923 годы и был прославлен в лике святых вместе с другими старцами.
Одним из его духовных чад был врач-хирург Николай Александрович Овчинников, ставший в советские годы священнослужителем и закончивший свой жизненный путь в схимническом постриге с именем Нектарий, в память о своём духовном наставнике. Недавно в Ельце отмечали 120‑летие со дня рождения схииеромонаха Нектария Овчинникова. О его сложной, полной драматизма и духовных подвигов жизни рассказывает его внук, хирург Фёдор ОВЧИННИКОВ.
Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак,
будьте мудры, как змии, и просты, как голуби…
И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих
убить… Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший
душу свою ради Меня сбережет её.
(Мф 10:16, 28, 39)
Господь выделил для нашего поколения непростое время духовной брани, от исхода которой зависит будущее мира. Мне выпало счастье быть внуком иеросхимонаха Нектария (Овчинникова) – человека высочайшей духовности, которого окружали такие же подвижники (многие его наставники, братья по духу, прославлены в лике святых). В своём духовном совершенстве они видели будущее каждого из нас и всего мира, хранили, несли и передавали нам сокровище духовное, которое сегодня необходимо осмыслить и ввести в практику нашей жизни.
Николай Овчинников родился 21 мая 1903 года в селе Хоботово Тамбовской губернии. Мать его Мария Илларионовна была из обедневшей дворянской семьи, всю жизнь проработала учительницей начального народного училища, неоднократно была награждена руководством за добросовестный труд, имела медаль «За усердие» от самого государя императора. Всю жизнь она посвятила воспитанию детей в духе христианства. Отец Николая – Александр Борисович – из «жалованных дворян», был железнодорожным служащим. Дедушка, Борис Александрович, был жалован дворянством за «Севастопольское сиденье» после Крымской войны. Дарованные царём серебряная чайница и иконы хранятся потомками как драгоценные реликвии.
С пятилетнего возраста Николай с матерью посещал центр духовной жизни России – монастырь Оптину пустынь. Его наставником стал старец Нектарий (в миру Н. В. Тихонов из мещан г. Ельца Орловской губернии). Сестра дедушки Лидия Александровна рассказывала: когда озорной и шаловливый мальчик Коля с поклоном подошёл за благословением к старцу, отец Нектарий сам поклонился ему и сказал: «Это ты меня благослови». В 1923 году, после закрытия Оптиной пустыни, семья Овчинниковых посещала старца Нектария в селе Холмищи Брянской области. Николай хотел посвятить себя Богу, но старец Нектарий благословил его поработать сначала врачом. Николай поступил на медицинский факультет Московского университета. В годы репрессий и гонений за веру в Бога посещение церкви могло привести к отчислению из высшего учебного заведения. Но верующие молодые люди, несмотря на запреты, ходили в храмы, помогали друг другу в сложных жизненных ситуациях. Николай Овчинников посещал церковь Святителя Николая Чудотворца в Клённиках, где служил Алексей Мечев, иподьяконствовал патриарху Тихону во время его дентов‑медиков ныне причисленный к лику святых архимандрит Даниловского монастыря Москвы отец Георгий (в миру – Г. Д. Лавров, уроженец д. Касимовка Ламской волости Елецкого уезда Орловской губернии), – видный церковный просветитель эпохи, продолжатель духовных традиций Оптиной пустыни. По его молитвам, стараниями Николая Овчинникова (как старосты потока и члена студенческого совета) удалось спасти от отчисления из университета студентку медицинского факультета Марию Алексеевну Хохлову, которая пела в церковном хоре Храма Христа Спасителя. Позднее Мария Алексеевна стала женой Николая Александровича, работала главным врачом областной детской больницы Воронежа, родила сына Георгия, подарившего им пять внуков, четверо из которых стали врачами, как и их родители. Благословение отца Георгия – образ Владимирской иконы Божией Матери – семейная реликвия Овчинниковых.
В 1929 году Николай Александрович окончил институт и начал работать заместителем главного врача железнодорожной больницы города Мичуринска. У дедушки не было различий между бедными и богатыми, сильными мира сего и униженными. Порою он страдал из-за своей принципиальности. Отказавшись голосовать за смертную казнь главного врача, обвинённого в троцкизме, дедушка заявил на собрании, что нельзя требовать расстрела человека, не осуждённого по закону. Николай Александрович за это был уволен и в поисках новой работы в 1937 году приехал в Воронеж. Там он работал главным врачом санавиации, много летал, делал до десяти сложных операций в день. Когда его представили Воронежской юродивой Феоктисте, Блаженная сказала: «Какой же он врач? Он поп».
В начале войны из-за слабого здоровья матери, Марии Илларионовны, семья Овчинниковых не успела эвакуироваться и попала в оккупацию. Во время оккупации семья жила в селе Чернянка Курской области. Работая в местной больнице, Николай Александрович оперировал пленных красноармейцев. Ни одного из них он не отдал для отправки в концлагерь, но, рискуя жизнью, переправлял в безопасные места, за что несколько раз был арестован немцами. Однажды в сарае при свете коптилки с риском для жизни ему пришлось делать трепанацию черепа командиру партизанского отряда, которого местные женщины ночью вытащили из отхожего места, куда тот был сброшен полицаями после пулевого ранения в голову. Несмотря на степень инфицирования и условность асептики, операция прошла без осложнений, больной выжил, может быть, потому, что дедушка ни одного дела не начинал, не помолившись. Впоследствии письма этого пациента и других раненых, спасённых в Чернянке, избавили доктора от репрессий органов госбезопасности. В каждом человеке, независимо от его национальной принадлежности, дедушка стремился видеть светлое. Он рассказывал: когда во время войны их самолёт с санитарными крестами обогнал «мессер», его пилот, вместо того чтобы их уничтожить как врагов, только погрозил им кулаком.
Дедушка рассказывал о том, как он спасал от немцев людей еврейской национальности, помещая их с риском для жизни в палаты, на которых вывешивал таблички с надписью «Тиф». Во время войны, когда не было возможности искупаться с мылом, фашисты не рисковали заходить в эти палаты, что и спасало людей. В дальнейшем дедушке приходилось спасать от советских концлагерей пленных немцев, оперированных им. Меня потрясла картина, написанная углём благодарным пленным немцем после его излечения. Она долго висела в дедушкином кабинете над кроватью. На картине с ликом Спасителя в терновом венце отчётливо различались капли пота и крови, стекающие из-под терновых шипов.
В 1949 году Николая Александровича арестовали, «чтоб другим неповадно было» (по словам государственного обвинителя). Восстанавливая разрушенное во время войны здание станции переливания крови, он иногда оплачивал труд строителей казённым спиртом. Дедушка не выдал строителей и был осуждён на десять лет за количество спирта, адекватное ящику водки, взяв вину на себя (сказав, что выпил спирт с друзьями). Доносчик, написавший письмо из-за желания занять место дедушки, впоследствии, увидев результат доноса, раскаялся, приходил в наш дом, был прощён и принимаем.
В заключении Николай Александрович делал сложные операции, спасая жизни заключённых, помогал им духовно переносить тяготы тюремной жизни. За свою доброту он пользовался любовью и уважением и у тюремной администрации. Когда у первого секретаря Воронежского обкома партии случился аппендицит, на операцию он поехал к Н. А. Овчинникову. Несправедливое заключение дедушка воспринимал как промысел, испытание, посланное Богом. Своей жене он писал, что человек создан по образу и подобию Божию, и что в земной жизни мы, как в мастерской, формируем своё духовное тело для жизни вечной, и ни один волос с головы человека не упадёт без промысла Божия.
После досрочного освобождения в 1953 году Николай Александрович по благословению духовного отца уезжает в Ташкент к епископу Ермогену. В мае 1955 года на Вознесение Н. А. Овчинников был рукоположён во диакона, а в День Святой Троицы – в сан священника (ему исполнилось 52 года). Сбылись предсказания Оптинского старца Нектария и блаженной Феоктисты. В связи с ухудшением зрения Николаю Александровичу рекомендовали сменить климат. С ноября 1956 года по благословению митрополита Воронежского и Липецкого Иосифа Н. А. Овчинников стал служить в Вознесенском соборе Ельца, проживал на улице Шевченко, дом 12. Дойти от собора до дома можно было за пять минут, но дорога со службы у отца Николая занимала полторадва часа: его окружали страждущие, жаждущие помощи люди, каждому из которых он помогал.
Настоятелем Вознесенского собора был архимандрит Исаакий Виноградов – пламенный патриот России с блестящим европейским образованием, видный духовный просветитель. Отец Исаакий прожил яркую и сложную жизнь. Во время гражданской войны был капитаном, поэтом и летописцем Дроздовского полка, затем отправился в эмиграцию, служил на чужбине. Под началом архимандрита Исаакия в Ельце служили архимандрит Виссарион Матичин, иеромонах Валерий Мирчук, протоиерей Василий Поваляев, создавая неповторимую духовную атмосферу. Все они являлись одной духовной семьёй с митрополитом Зиновием Мажугой (духовным отцом грузинского патриарха Илии II и отца Кирилла Павлова), схиархимандритом Виталием Сидоренко, матушкой Серафимой Мичуринской. Многие прихожане на проповедях дедушки плакали, настолько они были проникновенными. Отец Исаакий стал духовным отцом внукам отца Николая, любимым духовным наставником. Отец Николай огромное значение придавал воспитанию внуков в духе христианства. Он простым языком на примере своей жизни, своих ошибок учил нас послушанию. В качестве примера послушания дедушка приводил выполнение им распоряжения настоятеля Елецкого собора архимандрита Исаакия поехать в чистый четверг выполнять «требы», хотя была очередь другого священника, а дедушка в этот день всегда посещал баню. Баня в этот день и час обрушилась. Из номеров, которые посещал дедушка, расположенных на втором этаже над общим отделением, не выжил никто.
Внукам прививалась любовь к русской литературе, к родной природе. В семье издавалась стенная газета «Всевидящее око», где дети писали свои рассказы о природе, о жизни, немудрёные детские стихи. С привлечением наших друзей проводились конкурсы на знание православного катехизиса, русской литературы, конкурсы чтения стихов А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. В. Кольцова, И. С. Никитина, Ф. И. Тютчева, А. К. Толстого. Каждые выходные в любое время года семья выезжала на природу. Во время отпуска родителей посещались монастыри, святые места, места исторической славы России.
Дедушка говорил, что святитель Тихон Задонский считал Елецкую землю Новым Сионом и что с неё начнётся духовное возрождение земли Русской. Отец Николай стал духовным отцом многих видных деятелей культуры и науки, идущих тернистым путём служения своему народу. Осенью 1964 года в день Рождества Богородицы в дом и в духовную семью отца Николая вошла кинорежиссёр Ренита Григорьева. Постепенно вокруг отца Николая начало формироваться Елецкое землячество, представляющее собой общность людей, состоявшихся в своих профессиях и искавших разрешения внутренних вопросов с помощью православия. Членский билет Елецкого землячества под номером 1 принадлежал композитору Т. Н. Хренникову. Когда членом землячества захотел стать митрополит Алексий II, ему достался номер билета 21. Среди членов землячества – фотограф Андрей Клюев, кинорежиссёр Роллан Сергиенко, операторы Валерий Квас и Олег Мартынов, писатель Владимир Крупин, литературовед Алексей Макаров и другие. Русский писатель Валентин Распутин крестился у отца Исаакия и стал духовным сыном отца Николая. «Кажется, – говорил Владимир Крупин, – никто как он не обладал такой способностью брать на себя чужие страдания и так скорбеть о гибели во грехах отчаявшихся людей, что не могла не проснуться совесть, если даже она дремала долгие годы, не могла не вытечь слеза, если даже глаза давно были сухими».
Из воспоминаний кинооператора Олега Мартынова: «Меня поражало в Отче то, что он никогда не ставил на первое место догмы. К нему нередко приходили люди, которые оступились в жизни, которые так пали, что достойны были, наверное, презрения и сочувствия не вызывали. Но для отца Николая не существовало такой точки, когда нельзя помочь человеку. Он считал, что, пусть вопреки всякой земной логике, в падшем в любую секунду могла зажечься искра раскаяния и просветления».
Стараниями отца Николая в Ельце перестали взрывать храмы. Дедушка от лица верующих людей города написал письмо заместителю председателя совета министров РСФСР, председателю центрального совета всероссийского общества охраны памятников истории и культуры В. И. Кочемасову. Письмо передала адресату Н. В. Попова. Так было сохранено неоценимое духовное наследие Ельца для последующих поколений.
В июне 1976 года в День Святой Троицы во время богослужения отцу Николаю стало плохо. Но он, несмотря на плохое самочувствие, продолжил и завершил службу. В этот день исполнился двадцать один год его священнического служения. Придя домой, он потерял сознание и упал. До конца своих дней дедушка уже не поднимался. У него развился инсульт в области ствола мозга с полной парализацией рук, ног, полной слепотой. Обычно по законам медицины эти инсульты очень быстро заканчиваются смертью, так как в стволе мозга находятся дыхательный, сосудодвигательные центры. Профессора из Воронежа и Москвы, собравшись у его постели, не могли поверить в то, что человек может продолжать жить с такими нарушениями и что продолжение жизни происходит по непонятным для медицины законам: человек с грубыми нарушениями дыхания, сердцебиения сохраняет сознание, может внятно говорить (правда, слабым голосом). Дедушка принял монашество, а впоследствии – схиму. Все слова он говорил ясно и отчётливо, насколько позволяло срывающееся с ритма дыхание. О сохранении его жизни молились все родные, знакомые, духовные чада. 20 июня того же года, на день Всех Святых, во время молитвы за тяжко болящего иеромонаха Нектария, весь собор, как один человек, опустился на колени. И чудо свершилось. Совершенно недвижимый, не могущий пошевелить даже пальцем, он продолжал жить и видеть гораздо дальше, чем окружающие его зрячие люди, продолжал руководить духовными детьми, диктуя проникновенные, полные любви письма.
Жизненным принципом отца Николая был завет доктора Гааза «Спешите делать добро». Дедушка говорил, что Бог есть любовь не только к любящим нас, но и к врагам нашим, ко всем окружающим, в каждом из которых дедушка учил видеть хорошее. Он цитировал слова Христа: «Нет человека, который проживёт и не согрешит». И Иуда, и апостол Пётр предали Христа, но Пётр искренне покаялся. Господь ждёт покаяния от каждого из нас, включая последнего Иуду, и готов принять это покаяние. Дедушка приводил слова Евангелия о том, что если вы простите ближнего своего, то и Отец Небесный простит вас. Отец Николай учил нас бороться бескомпромиссно не с людьми, а со злом и его основой – грехом – прежде всего внутри себя.
Величие России дедушка и наши наставники духовные видели не в господстве над окружающим, а в самоотверженном служении Богу, Отечеству. Когда мы исповедовались у архимандрита Исаакия, то чувствовали с его стороны не осуждение, а сокрушение о наших грехах и сострадание за них. Отец Севастьян, когда я говорил ему о достижениях советской власти, как бы невзначай сказал мне: «Если бы вашу многодетную семью вывезли в степи Казахстана только за веру во Христа – никто бы из вас не выжил». Но наставники наши не испытывали никакой ненависти к мучителям, видели в них человеческие слабости и старались помочь избавиться от греха. Показательна книга о Великой Отечественной войне, написанная А. В. Трубецким (одним из хороших знакомых дедушки). Я был потрясён, насколько точно передана трагедия каждого участника войны, независимо от национальности, взглядов, религиозных убеждений, и сколь велика роль силы духа и веры в торжество добра. Наверное, благодаря такому подходу к людям знакомые партийные деятели тайно крестили у дедушки своих детей и внуков.
Своим чадам дедушка завещал служить идеалам добра, стремиться к Богу в каких бы то ни было обстоятельствах. Дедушка цитировал слова апостола Павла, что Христос всегда тот же, что каждому из нас надо определиться, кто он – апостол или предатель Иуда, фарисей или кающийся мытарь. Дедушка в своём служении не считался со своей безопасностью, житейским благополучием. Он верил, что глава Церкви – Христос, и врата ада не одолеют её. Даже в самой безысходной ситуации он учил нас сохранять упование на Господа, веру в торжество правды.
Дедушка и его духовные соратники говорили, что Россия будет нести Свет православия миру, но пройдёт через большие слёзы и испытания. «Караганду только краешком заденет», – говорил отец Севастьян Карагандинский. Тяжелейшие испытания выпали на долю русского народа в эпоху богоборческой советской власти, когда вера Христова была объявлена мракобесием, а попы – ворами и проходимцами. Но и в эти тяжёлые времена Бог хранил свою Церковь. Когда многие под страхом смерти уходили из Церкви, отказывались от сана, сохранял Господь сильных духом личностей, смело идущих по «тесной дороге» служения, дороге спасения души своей и душ ближних.
Немало среди подвижников было медиков, понимающих, что без исцеления духа невозможно исцелить тело. Яркой звездой сияет святитель Лука – архиепископ Крымский, в миру В. Ф. Войно-Ясенецкий, лауреат Сталинской премии за труды по гнойной хирургии, автор научных и богословских работ. Святитель Лука претерпел за веру и ссылку, и гонения, сделал очень много для сохранения и умножения веры православной.
Н. А. Овчинникову, известному хирургу Воронежа, посчастливилось окормляться архиепископом Лукой. По словам дедушки, все операции профессор совершал с молитвой, на научных конгрессах выступал в рясе и с крестом, не боясь нападок. Когда у него спросили, «как он, близкий друг И. П. Павлова, хирург, делающий уникальные операции, в том числе на сердце, может верить в существование Бога, Духа, души, которых никто не видел, не выжил ли он из ума?», архиепископ Лука с присущим ему юмором отвечал, что он много оперировал, в том числе и на головном мозге, но ума, стыда и совести тоже не видел. Н. А. Овчинников по благословению архиепископа Луки сменил белый халат на рясу, сохранял и преумножал данное ему Богом дело. Всех нас – своих духовных последователей – он называл «молодой порослью Ливанских кедров», воинством Христовым, на плечи которого ляжет труд по возрождению величия России.
Дедушка говорил, что великое значение для России имеет победа на поле Куликовом и в Великой Отечественной войне. Он диктовал письмо своему духовному сыну В. Г. Распутину: «Война 1941–1945 годов показала, в чём сила великая страны нашей. Страшнейшее сражение выиграло русское воинство, одержав великую победу и освободив народы всего мира от фашизма. Теперь нужно победить в битве духовной. Это труднее, но это будет победа не только нашего народа, этого ждёт весь мир». Только человек очень большой интуиции, глубокой веры в духовные силы своего народа, в милость Божию, с очень тонким пониманием истории и её законов, мог во времена борьбы за светлое коммунистическое будущее говорить своим внукам, что они ещё увидят Россию великой православной державой, что они будут причащаться в Введенской церкви (руины которой располагались напротив дома). Тогда всё это нам казалось результатом больного сознания. Но Введенская церковь восстановлена, и мы там причащаемся.
Надеясь на предстательство перед Богом наших великих предков, искренне верю, что будет услышан голос ратующих за процветание нашего отечества. Идеологические диверсии, направленные на разрушение института семьи, образования, здравоохранения под маркой «оптимизации, централизации и маршрутизации», страшнее ядерных ракет. Цену уступок «друзьям» из-за океана мы прекрасно видим. Надеюсь на помощь Божию. Искренне верю в слова дедушки, что увижу Россию Великой Православной Державой.
Скончался дедушка 1 марта 1985 года. «Я ухожу, но буду очень близко, – говорил он. Гораздо ближе, чем теперь. Всё зависит только от вас». Своим духовным чадам он оставил молитву: «Господи! Дай мне силу любить Тебя всем сердцем, всей душой, всем разумом, всем существом своим. Пусть никто, ничто, нигде и никогда не отнимет у меня любви к Тебе. Ты соединил нас на земле, да не разлучи нас в мире загробном, в Вечном и Славном Царствии Твоём. Аминь».
Источник: НиР № 6, 2023
На фото: иеросхимонах Нектарий, в миру — хирург Николай Овчинников – с семьёй