Часть 2
Продолжение. Начало в № 2
Буддизм в России - это в первую очередь яркие личности, которых вынесла на поверхность великая тектоническая сила русской истории. Особенно ярко это проявилось в XIX и XX веках. Бадмаев, Агван Дарджиев, «буддист с мечом» барон Унгерн, Цыбиков, Дандарон навсегда вписали себя в историю России.
Лекарь-дипломат
Невозможно говорить о буддизме в России, не рассказав о деятельности Петра Александровича (Жамсарана) Бадмаева, знаменитого придворного врача тибетской медицины, лечившего Александра III и Николая II и других членов царской семьи. Он также перевёл с тибетского языка на русский трактат по тибетской медицине «Чжуд-ши». Кроме того, Бадмаев занимался политикой и всячески лоббировал интересы Тибета в России, пытаясь убедить русских императоров включить Тибет, Монголию и Китай в состав России.
Сама личность Бадмаева была настолько яркой и экзотичной, что советские кинематографисты рассматривали его как некий символ двора последнего русского императора, в частности Элем Климов, который ввёл его фигуру в фильм «У последней черты».
Тайна окружает и истинный возраст Бадмаева. Брокгауз и Эфрон определяют дату его рождения как 1849 год, современные энциклопедии называют 1851-й, но в конце жизни сам Бадмаев в заявлении на имя председателя ЧК писал: «Я, старик, 109 лет, потому только, что имею большое имя, популярное в народе, - сижу в заключении, без всякой вины и причины, уже два месяца». Эти слова подтверждала и дочь Бадмаева: «Когда я родилась (это 1907 год), отцу было сто лет».
Бадмаев был бурятом и буддистом по своему рождению, однако крестился в православную веру, причём его крёстным отцом был сам царь Александр III. Крещение Бадмаева было вполне искренним - он настолько уверовал в силу православия и так интенсивно молился, что его поддержал на этом пути Иоанн Кронштадтский, который лично приехал в дом Бадмаева на Ярославской улице, чтобы освятить его. Он же благословил лекаря на его двухлетнюю поездку на Восток. И похоронен Бадмаев на петербургском православном кладбище, напротив алтаря (чуть в отдалении) Спасо-Парголовского храма.
Однако принятие православия не помешало ему продолжать лечить пациентов методами тибетской (по сути - буддийской) медицины и продвигать интересы буддийских стран - Тибета и Монголии.
Бадмаев окончил Восточный факультет Петербургского университета, был вольнослушателем Военно-медицинской академии, состоял на службе в департаменте МИДа, возглавлял аптеку тибетских лекарственных трав в городе на Неве, доставшуюся ему от брата, Александра
Бадмаева, активно занимался лечебной практикой, изготавливал и продавал лечебные порошки, создал торговый дом «П. А. Бадмаев и Ко», издавал газету на двух языках, организовал горнопромышленное товарищество в Забайкалье для разработки золотых приисков...
Результаты его врачебной деятельности были по тем временам просто фантастическими: он мог за день принять до 50 пациентов, а болезнь определял с поразительной точностью методом пульсовой диагностики. За 37 лет своей практики он вылечил 573 856 больных, что подтверждают записи в регистрационных книгах. Сверхинтенсивную нагрузку без выходных и праздников Бадмаев выдерживал благодаря духовным практикам и особому режиму работы: через каждые четыре часа он делал небольшой перерыв и входил в сон на несколько минут. По подсчётам эксперта, на приём одного больного у Бадмаева уходило 19 минут.
Но главной своей миссией во второй половине жизни Бадмаев считал дипломатическую деятельность, направленную на максимальное сближение России и Тибета. Он составил записку Александру III «О задачах русской политики на Востоке», в которой предлагал добровольно присоединить к России или втянуть в мощную зону влияния Монголию, Тибет и даже Китай, с которым у нас с 1727 года действовал Кяхтинский разграничительный договор. Эта записка произвела на императора столь сильное впечатление, что он начертал свою резолюцию: «Всё это так ново, необычайно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха» - и пожаловал Бадмаеву генеральский титул - звание статского советника. Лекарь-дипломат предлагал России изменить экономическую политику и построить, помимо Транссибирской магистрали, ещё одну железную дорогу, направленную в сторону Тибета. Эта дорога должна была, по мнению Бадмаева, переключить всю торговлю Китая и Монголии на интересы России, а «иначе в этот регион придут англичане». Экономическими и политическими идеями Бадмаева заинтересовался Витте. Время подтвердило верность интуиции Бадмаева. Но Россия не сумела воспользоваться его советами. Позднее Бадмаев выступил с проектом строительства железной дороги в Монголию, которую он назвал Сибирской магистралью, - предтечи БАМа.
Последние годы жизни Бадмаева, которые пришлись на Октябрьскую революцию, были окрашены в трагические тона. После Февральской революции Бадмаев был выслан в Хельсинки, однако его вернули в Петроград. После прихода большевиков началась травля старого врача, которого обвиняли в лечении царской семьи. Он не скрывал своих монархических взглядов, и его несколько раз хотели расстрелять, но каждый раз его выручали пациенты, вылеченные им, а таковые были и среди большевиков. Бадмаеву предлагали принять японское подданство и эмигрировать в Страну восходящего солнца, но он отказался покинуть родину. В конце концов его поместили в Чесменский лагерь. Там за независимое поведение его поместили в карцер, где он двое суток простоял по щиколотку в ледяной воде. В итоге из тюрьмы Бадмаева выпустили, и он умер в кругу домашних в 1920 году.
Тайная экспедиция в сердце Тибета
Яркие страницы в судьбе буддизма в России связаны с деятельностью известного востоковеда, этнографа, путешественника Гомбожаба Цэбековича Цыбикова (1873¬1930). Он родился в буддистской семье, закончил Восточный факультет Санкт-Петербургского университета, причём отказался перейти в православную церковь, сохранив приверженность вере предков, и потерял стипендию (на этой почве у него был некоторый конфликт с Бадмаевым). Одним из главных событий его жизни стала экспедиция в Тибет, организованная Российской Академией наук, МИДом Российской империи и Русским географическим обществом. Целью экспедиции было изучить ситуацию, сложившуюся в Тибете на тот период, причём миссия Цыбикова, который шёл в Тибет под видом паломника, была сугубо тайной. Он провёл в Тибете 888 дней, скрывая от всех своё исследовательское оборудование. В то время проникновение в Лхасу иноверца каралось смертной казнью, поэтому попытки целого ряда путешественников из Европы и России, в частности Н. М. Пржевальского, не увенчались успехом. Цыбикову же удалось побывать в самом сердце Тибета. Он даже удостоился встречи с Далай-ламой XIII и сделал около 200 фотоснимков через прорезь молитвенного барабана, куда был вмонтирован фотоаппарат. Результаты этого беспримерного путешествия были описаны Цыбиковым в его книге «Буддист-паломник у святынь Тибета». В итоге мир узнал об особенностях жизни буддийских монахов и паломников, о том, как устроена система тибетской власти, что представляет собой Лхаса. Книгу высоко оценили мировые и отечественные буддологи, в частности С. Ф. Ольденбург. В дальнейшем Цыбиков в качестве переводчика ещё раз встречался с Далай-ламой XIII в 1905 году, в составе группы российских политиков и учёных, собравшихся в столице Маньчжурии для обсуждения проблемы британской интервенции в Тибет.
После возвращения Цыбиков занимается литературной деятельностью (описывает своё путешествие) и начинает перевод фундаментальной работы буддийского святого, духовного учителя и основателя ламаизма Цзонхавы (Цзон-Ка-Па), относящегося к школе Гелугпа (желтошапочный буддизм), - «Лам-Рим Чэн-По». Значение этого труда в буддийской духовной традиции трудно переоценить. Книга представляет собой фундаментальное руководство по духовному развитию человека от начальных ступеней до полного Освобождения, согласно буддийским представлениям. Эта гигантская работа в 1000 страниц густого, наполненного сложными терминами и понятиями текста была проделана Цыбиковым практически в одиночку за несколько лет.
Цыбиков считал главным делом своей жизни образование и просвещение буддийского народа. Потому по завершению работы над переводом он занялся разработкой системы начального, среднего и высшего востоковедческого образования в Сибири, а затем созданием учебников бурятского языка. Цыбиков не дожил до начала репрессий и умер своей смертью на родине. Его похоронили на территории Агинского дацана.
Однако буквально через день после похорон могила была осквернена, а тело Цыбикова исчезло и так и не было найдено. Кому это понадобилось, до сих пор неизвестно. Существует несколько версий случившегося: происки ОГПУ; дело рук германских спецслужб, которые увлекались оккультизмом; месть Тибета за незаконное проникновение в Лхасу; месть родственников, с которыми у Цыбикова были очень напряжённые отношения; инсценировка Цыбиковым собственной смерти, чтобы перебраться в Тибет и таким образом спастись от репрессий НКВД. Но истину мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем.
Строительство, разрушение и возрождение дацана
Особая веха в распространении буддизма в России - строительство первого буддийского храма в Санкт- Петербурге. Сам дацан был построен за год до начала Первой мировой войны, а первая служба в нём состоялась 21 февраля 1913 года, в честь 300-летия династии Романовых. Но путь к появлению буддийской святыни в столице Российской империи был долгим.
Согласно историческим источникам, первые буддисты в этом регионе появились в начале XVIII века - это были волжские калмыки, участвовавшие в строительстве Петропавловской крепости. Мы не знаем, остались они в столице или вернулись на родину, но ясно одно - они проложили след, по которому позднее на берега Невы прибыли другие представители этносов, исповедующих буддизм. Небольшая буддийская община сложилась в Санкт-Петербурге только в конце XIX века. В 1910 году она насчитывала менее 200 человек. Но духовная атмосфера в России и уровень веротерпимости были таковы, что и этого оказалось достаточно, чтобы инициировать строительство дацана.
Возглавлял инициативную группу представитель Далай-ламы XIII в России Агван Доржиев. Этот выдающийся человек, буддийский лама, дипломат, просветитель и религиозный деятель, мечтавший о сближении России с Тибетом, сумел добиться в 1900 году через востоковеда князя Э. Э. Ухтомского встречи с Николаем II. После неё он и получил разрешение на строительство буддийского храма в Северной столице. Он убедил и Далай-ламу в том, что русское правительство будет покровительствовать буддизму и, возможно, установит свой протекторат над Тибетом.
Власть придавала самому факту строительства большое значение. Николай II, ещё в молодые годы совершивший кругосветное путешествие по странам Востока и имевший в экспедиции сильных востоковедов-консультантов, среди которых был уже упомянутый Ухтомский, хорошо понимал геополитическое значение Востока и важность правильной религиозной политики в государстве. Различные источники утверждают, что во время встречи самодержец произнёс знаменательную фразу: «Буддисты России находятся под защитой двуглавого орла». Следует отметить, что Русская Православная Церковь по вполне понятным причинам была не в восторге от этой идеи, однако дело решил принятый в 1905 году закон об укреплении веротерпимости, после чего буддистов уже нельзя было называть «язычниками» и «идолопоклонниками».
Строительство изначально было поставлено под контроль научной и культурной общественности, что придавало весомость самой инициативе. В комитет, анализировавший самые разные вопросы, связанные со строительством, вошли такие видные востоковеды и деятели культуры, как Б. Я. Владимирцов, В. В. Радлов, С. Ф. Ольденбург, Э. Э. Ухтомский, В. Л. Котвич, А. Д. Руднев, Ф. И. Щербатской, В. П. Шнейдер, Н. К. Рерих, впоследствии руководивший внутренней отделкой интерьеров. К архитектурному проекту были привлечены талантливые молодые профессионалы, руководил которыми знаменитый архитектор, искусствовед, инженер Г. В. Барановский. Дацан строился на частные пожертвования и вложения Далай-ламы, Богдо-гэгэна VIII и тысяч верующих буддистов. Первые службы были посвящены не только буддийским святым и основателю религии, но и властям, разрешившим осуществить эту вековую мечту российских буддистов.
К сожалению, буддийские службы проводились в дацане недолго. Первая мировая война, обескровившая экономику страны, сказалась и на материальном положении дацана. Буддисты в России никогда не принадлежали к богатому сословию. В конце 1916 года все монахи, участвовавшие в богослужениях, покинули Петроград. А во время революции буддийский храм, как и многие другие религиозные учреждения России, был разграблен. Самое ценное, что было в дацане, - библиотека, многие годы собиравшаяся Агваном Доржиевым, и архивы, отражающие отношение России, Великобритании, Китая к проблеме Тибета, - исчезли. Были они уничтожены или похищены английскими спецслужбами, препятствовавшими проникновению России в Тибет, мы едва ли узнаем.
Правда, Доржиеву всё-таки удалось добиться возвращения храма буддийской общине, и богослужения продолжились. Политика государства в первые годы советской власти по отношению к буддизму была несколько иной, нежели к православной церкви, поскольку предполагала поддержку религиозных организаций «угнетённых восточных народов». Репрессии наступят позже, в тридцатых годах, когда под предлогом борьбы с японской разведкой, якобы проводящей диверсионную работу, были арестованы жившие при храме буддийские ламы и учёные-востоковеды. Дацан был вновь закрыт, монахи и монголо-тибетская миссия изгнаны, а в самом здании разместилась физкультурная организация. Большинство монахов и буддийских деятелей, принимавших участие в работе дацана, были расстреляны как шпионы и повстанцы, готовившие свержение советской власти. Самого Агвана Доржиева расстрелять не успели: он умер в тюрьме в Улан-Удэ в 1938 году.
Во время Великой Отечественной войны в дацане установили мощную военную радиостанцию, которая оставалась там до 1960 года, пока вернувшийся в СССР востоковед Ю. Н. Рерих и целый ряд других востоковедов не до-бились, после долгих перипетий, передачи здания в аренду Академии наук. В годы перестройки началась серьёзная работа по возвращению буддийского храма верующим, и в 1990 году здание перешло в пользование общины, входящей в Центральное духовное управление буддистов (теперь она переименована в традиционную сангху России).
Гонения 1930-х годов
В этот период религиозная политики СССР ужесточилась. Историческая передышка, данная властями последователям буддизма, закончилась, начались суровые гонения, которые коснулись всех буддийских регионов. Личный переводчик Далай-ламы, исследователь буддизма, профессор Андрей Терентьев утверждает, что из 20 тысяч буддийских монахов, живших в 150 монастырях Калмыкии, Бурятии и Тувы, в ходе репрессий мало кто уцелел: большинство было расстреляно, остальных служителей сгноили в лагерях. Агван Доржиев стремился вернуть буддизм к первоначальной чистоте и бескорыстию и приблизить его к аскетизму коммунистического строя. Прошедший в 1927 году Первый Всесоюзный съезд буддистов, а затем Третий съезд буддистов Бурятии зафиксировали победу обновленцев, лояльных к коммунистической идеологии. Но это не спасло приверженцев едва ли не самой мирной религии на земле от разгрома дацанов, сожжения храмов, запрета богослужений, расстрелов духовенства. Власти как могли боролись с «религиозной отсталостью и предрассудками» народных масс. Предлогом для разгрома и закрытия буддийских центров было их нахождение в пограничной зоне, «японский след», который, по мнению НКВД, якобы присутствовал в деятельности последователей Будды, и, наконец, сам религиозный фактор, содержащийся в буддийской традиции, неприемлемый для атеистической идеологии. Репрессиям была подвергнута даже такая важная составляющая северного буддизма, как тибетская медицина. Если в 1925 году в 44 дацанах Бурятии насчитывалось 440 лам-лекарей, то через десять лет во всей республике их уцелело только 64.
«Это и наша война»
Пытки лам в застенках НКВД обросли легендами. Утверждалось, что бывали случаи, когда за минуту до ареста ламы становились невидимыми, превращались в птиц или просто исчезали. Чекисты в этих рассказах выглядели растерянными и посрамлёнными. Говорили об этом не только простые люди, но и облечённые духовным саном и даже научной степенью. Другая история или легенда (как её назвать - личный выбор каждого читателя) касается чудес, которые творила коллективная воля девяти лам, вызванных в 1941 году к Сталину. Она изложена в книге «Сэмуун саг» («Смутное время») Дамбинимы Цырендашиева (2012).
Эта легенда гласит, что руководитель советского государства - бывший семинарист, осознававший мощь коллективной молитвы, - попросил девятерых наиболее продвинутых буддийских лам о помощи стране в тяжёлый исторический момент - чтобы они остановили наступление немцев на Москву или, по крайней мере, отодвинули его сроки. Ламы в свою очередь попросили дать ответ утром и потом предложили своё решение: с помощью специальных молитв и обряда изменить погоду - понизить температуру и вызвать сильный снегопад, что должно было затруднить немцам продвижение к Москве. За священными книгами специально съездили в Улан- Удэ. Вскоре после выполнения обряда небо заволокло тучами и ударил мороз. Советские солдаты перенесли понижение температуры как привычное дело, а для немцев это была почти катастрофа. Всё, что можно утверждать с уверенностью, - мороз тогда действительно ударил совершенно непредвиденно и помог избежать худшего...
Буддизм - мирная религия, а буряты - буддисты, тем не менее они показывали на фронтах Великой Отечественной чудеса героизма. 120 000 человек, пришедших на фронт, сражались в составе трёх стрелковых и трёх танковых дивизий. Были буряты-герои и в Брестской крепости, и в Сталинграде, и на Курской дуге, 37 из них получили звание Героя Советского Союза. Особые боевые достижения были у бурят-снайперов и бурят-сапёров, среди которых было множество лам, владевших тонкими энергиями и чувствовавших опасные участки, где были заложены мины. Они чаще других сапёров находили неразорвавшиеся снаряды.
Таким же героизмом отличались тувинцы. В 1941 году Тува была самостоятельным государством (вошла в состав РСФСР 14 октября 1944 года). В самом начале войны Сталин получил письмо от 38 тысяч тувинцев, которые попросились на фронт со словами «Это и наша война», а 25 июня 1941 года Великий хурал Тувы официально объявил войну фашистам. Историки утверждают, что это рассмешило Гитлера, но тувинцы действительно доставили немцам немало проблем. Из 80 тысяч тувинского народа воевали 10 тысяч человек, то есть каждый десятый. Журналист В. Иванов пишет: «Тува поставила 50 тысяч лошадей и около 750 тысяч голов скота. Ни одна тувинская семья не осталась в стороне от этой помощи. В Красную армию поставлялись десятки тысяч лыж, бессчётным числом полушубки, рукавицы, валенки, 67 тонн шерсти, 400 тонн мяса. А ещё были поставки ржаной и ячменной муки, топлёного масла, мёда и варенья, консервов и концентратов, рыбы, перевязочных материалов. 90 процентов этой продукции поставлялось безвозмездно. Есть интересный факт, о котором вряд ли вспоминают политики современной Украины. В 1944 году на Украину безвозмездно было передано 30 тысяч тувинских коров. Эти коровы и помогли возродить украинское животноводство».
Появление одетых в национальные одежды тувинцев на поле боя нередко вызывало у немцев панические настроения. Историки приводят случай, когда, увидев тувинскую конницу, немцы решили, что от долго сидения в окопах у них помутился рассудок, и бежали в панике. Офицер Ремке, взятый в плен, рассказывал, что зрелище всадников на лошадях с саблями «деморализующе подействовало на моих солдат, воспринявших внезапно на-ступающих варваров как полчища Аттилы».
Сталин, внимательно отслеживавший поведение различных народов и этносов во время Великой Отечественной войны и степень их лояльности власти, высоко оценил военный героизм бурятов и тувинцев, их щедрость (пожертвования этих республик на нужды фронта составляли десятки миллионов рублей). Он ослабил репрессивное давление на буддизм, разрешив местному населению восстанавливать разрушенные дацаны и совершать богослужения.
Сергей КЛЮЧНИКОВ
"Наука и религия", № 3, 2022
Продолжение следует